Волшебство, Магия и Колдовство - Страница 8

Человек вновь хлестнул себя по спине, на этот раз, оставив ремень висеть на плече. Большая, выкрашенная черной краской ладонь поднялась вверх. Привратник подтолкнул меня в спину. Сделав несколько быстрых шагов, я выхватил депешу и вложил ее в руку колдуна.

Верзила был тут как тут. Ухватив меня за шиворот, он легко оторвал меня от земли и ловко вынес из комнаты, как маленькую собачонку! Оглянувшись, я увидел, что мастер Данте все еще сидит, держа свиток в поднятой руке. Через секунду отвратительные шлепки возобновились с новой силой.

Мастер Данте сидел верхом на низкорослой степной лошадке. Я узнал его сразу, по черным пальцам, сжимавшим поводья. Капюшон дорожного плаща скрывал его лицо. Были видны лишь руки и рукоятка кавалерийской сабли.

Подъехав поближе, я доложился. Колдун даже не обратил на меня внимания. Молодой адъютант о чем-то докладывал ему вполголоса.

Тихонько стукнув своего коня пятками, я отъехал в сторону, ожидая, когда же меня заметят.

Чуть в стороне стояла группа верховых скаутов. Лошадки спокойно пощипывали травку, не нарушая, однако, идеального строя. Всадники были вооружены короткими изогнутыми луками, кривыми саблями и легкими копьями. Никаких доспехов я не заметил, даже кожаных. Все их облачение составляли бесформенные грязно-коричневые балахоны перетянутые ремнями. На ногах мягкие войлочные туфли, на головах тюрбаны, полностью скрывающие лица.

— Они тоже кочевники, — кто-то обратился ко мне. Я обернулся и увидел молодого адъютанта, говорившего минуту назад с мастером Данте. — По крайней мере, их предки когда-то были кочевниками, однако, могу тебя заверить, что цивилизация их ни сколько не испортила.

Адъютант протянул мне руку.

— Я мастер Никос, помощник господина Данте.

Я пожал протянутую ладонь и тоже представился.

— Господин, скорей всего, никогда с тобой не заговорит, — Никос кивнул на своего командира. — Не обижайся, просто таков мастер Данте. Он у нас один, ему многое можно простить.

— Я и не думал обижаться, — возразил я. — Просто я еще не знаю ваших порядков. Наверно, это я должен извиниться, что повел себя не тактично.

— У нас, у скаутов, порядки свои, — согласился Никос. — Мы не регулярные войска и подчиняемся только своим командирам. Мастер Данте — Главный Скаут и глава гильдии Колдунов. Он самый главный. В походе скауты подчиняются мне. Стало быть, и ты тоже.

Никос хлопнул меня по плечу, оглядывая мое снаряжение.

— Мы найдем и тебе применение, раз так решил сам мастер Марий, — У Никоса была очень обаятельная улыбка. — Ты, наверно, готовишься к вступлению в нашу гильдию?

— Я? Нет, я буду сдавать весной экзамены в Академию, — сказал я.

— Ну, извини, — усмехнулся Никос. — Я просто ляпнул не подумав. Что делать сыну генерала в нашей гильдии… Зато с нами узнаешь, чем пахнет боевое колдовство на ратном поле! Будет потом что рассказать в академии!

Я смутился. Мне было известно, что волшебники из Академии не ладили с колдунами. Они считали их чародеями низшего сорта, даже ниже магов кочевников. Не вызывало сомнений, что неприязнь была взаимной.

— А как же мастер Кеандр? — осторожно возразил я. — Ведь он знает о сражениях не понаслышке! О его ратных подвигах даже рассказывают легенды!

— Мастер Кеандр! — расхохотался Никос. — Неужели ты думаешь, что кто-нибудь из волшебников в Академии похож на нашего короля? Он такой один, впрочем, как и мастер Данте. Они очень разные, но и похожи во многом. Не спеши, ты еще все сам увидишь, и Дракона Лие и Руки Тьмы.

— Пламя Аннувира… — прошептал я, глядя на холм, где горели голубые фонари штабных адъютантов.

— У него много имен, — усмехнулся Никос.

Никос указал на мой панцирь и на меч в посеребренных ножнах.

— Все это нужно сменить на скаутскую форму. Иначе вражеские шпионы нас засмеют!

Небо уже посветлело, но в лощине между холмами еще было темно.

Скаутские лошадки уверенно ступали по каменистому склону. Они были ловкие как горные козы, выносливые и покладистые.

Управлять своей лошадкой я мог одними коленями! Она мгновенно реагировала на команды и выполняла их с большой охотой.

Как же я был рад, что Никос с таким тщанием подошел к моей экипировке!

В просторном скаутском балахоне не было жарко, и он совершенно не сковывал движений. Скаутская сабля в ножнах из шкуры волка не лязгала, ударяясь о седло. Само седло было очень удобным, рассчитанным на долгие путешествия. После многочасовой скачки по пересеченной местности я ничуть не устал, и не было ощущения, что меня крепко выпороли ремнем.

Свой охотничий арбалет я решил оставить, ведь чтобы стрелять из тугого лука степняков требовалось немало сил и сноровки, а из арбалета я бил без промаха.

Наш небольшой отряд избегал подниматься на крутые холмы. Обычно Никос высылал вперед нескольких разведчиков, которые ползком взбирались на возвышенности и вели наблюдение, в то время, когда весь отряд в полной тишине ожидал в лощине.

Три дня мы провели под открытым небом. Костров мы не разводили, питались в основном черствыми лепешками и сушеным мясом. Ночи были теплые, так что я не мерз, а вот спать на голой земле было не просто. Все мое тело поначалу болело, будто кто-то хорошенько отходил меня дубиной.

Скауты мало разговаривали. Объяснялись они по большей части жестами. Так было сподручнее общаться на скаку и на расстоянии.

Это были жилистые, выносливые воины. В основном не старше меня, но было среди них и несколько ветеранов, которые зорко следили за молодняком и если что, не скупились на затрещины.